На 11-м международном кинофестивале мусульманского кино, который недавно прошел в Казани, в конкурсной программе полнометражного игрового кино был показан фильм молодого узбекского режиссера Мансура Васати «Колодец».
Зрители с восторгом приняли его, и по окончании фильма долго аплодировали режиссеру. К сожалению, картина, несмотря на очень горячий прием зрителей, не получила приза, но это нисколько не умаляет достоинств фильма. Нынешний казанский фестиваль, по мнению известного киноведа Сергея Лаврентьева, отборщика фильмов на фестиваль, отличает очень высокий уровень картин, среди которых было трудно выбрать какую-либо одну из десяти, представленных в конкурсной программе. Каждая из этих картин, по его утверждению, была достойна победы.
Наш корреспондент встретился с Мансуром Васати, чтобы поговорить о фильме, о творчестве, о жизни и планах режиссера на будущее.
— Мансур, ваш фильм произвел на меня, как и на всех зрителей, неизгладимое впечатление, и хочется поблагодарить вас за него. Это замечательный, проникновенный, очень «человеческий» фильм, рассказывающий о судьбе маленького, неприметного на первый взгляд, скромного человека.
— Спасибо большое за высокую оценку моего труда. Мне очень приятно было, когда люди после просмотра картины подходили и тоже благодарили меня за фильм. Это дорогого стоит.
— Вы очень огорчились, что не получили награду за свой фильм?
— Что тут лукавить? Любому художнику приятно получить признание его труда, и я – не исключение, но всё же, для меня не это главное. Куда важнее, чтобы мой фильм посмотрело как можно больше людей. А если зрителю ещё и понравится моя работа – то это самая лучшая для меня награда. Ведь, в конечном итоге, мы делаем кино не для наград, а для зрителя. А что касается официальных наград, надеюсь, они еще впереди (улыбается).
— Вы ведь на фестивале в Казани уже второй раз. В 2007-м году вы приезжали на конкурс со своей короткометражкой «Рубия», теперь представили уже полнометражный фильм. Какое ваше мнение о фестивале?
— Мне очень нравится этот фестиваль, нравится его четкая, слаженная организация, которая выше всяких похвал. Очень достойная публика, высокопрофессиональное жюри, состоящее из ведущих корифеев российской и мировой кинематографии.
Участие в таком фестивале для меня – большая честь. Здесь замечательная аура, во всём витает дух творчества, взаимопонимания и хорошего профессионального соперничества. Здесь происходят интересные встречи с продюсерами, режиссерами разных стран, просмотры фильмов, их обсуждения. Здесь завязываются полезные, взаимовыгодные контакты для осуществления будущих проектов, словом, здесь обогащаешься и в культурном, и в творческом, и коммуникативном плане.
А еще мне очень понравились, впервые в этом году проходившие в рамках кинофорума обучающие семинары для молодых режиссеров и сценаристов. И самое главное: мне очень близок девиз этого фестиваля «Через диалог культур к культуре диалога». Это совпадает с моим мировоззрением и мировосприятием, потому что, основная мысль в кинематографе, это защита человечности в человеке. Мы не имеем права создавать то, что разрушает человечность в человеке. Это то, что делает человека мудрее, сдержаннее, призывает не «рваться» в бой со своим мнением, а приглашать к диалогу, к культуре диалога, и через диалог находить общий язык, приходить к общему знаменателю. Я хочу работать именно в этом направлении.
— Ваш фильм о судьбе скромного, неприметного человека, но делающего огромное дело для людей. Он роет колодцы, приносящие людям воду, так необходимую им среди выжженной степи. Но люди в кишлаке не ценят это, они пренебрежительно зовут его по кличке Лаллай… И всё же, думается, ваш фильм не только об этом. Здесь заложена некая многослойность, смысловая многозначность, я бы даже сказала, притчевая основа. Вы могли бы объяснить читателям основную идею вашего фильма?
— Да, это так. Наш фильм рассказывает о судьбе простого человека, даже имя которого неизвестно зрителю, его зовут только по кличке Лаллай, что означает простачок, или, переводя на современный язык – «лох». Он роет колодцы, которые дают людям воду, он непревзойденный мастер своего дела, который всегда безошибочно находит правильное место для колодца, и в то же время в быту он простак, не требующий от заказчиков даже заслуженной платы за свою трудную работу, довольствуясь тем, что ему дадут. А дают ему за непосильный труд очень мало, постоянно обманывая его, но он не ропщет на свою судьбу. Он самозабвенно делает своё дело, а если что случается, во всём обвиняет только себя. И когда к нему приходит беда – заболевает сын, никто не спешит ему на помощь, он остается со своей бедой один на один с семьёй. Через образ этого героя мы хотели поднять важные проблемы межличностных коммуникаций, взаимоотношений между людьми, живущих в суровых условиях безводной степи, где вода добывается только из колодца. Фильм призывает людей к пониманию друг друга, призывает говорить на одном, человеческом языке, языке добра, любви, сопереживания и помощи друг другу. И только тогда можно говорить о гармонии в жизни, в сердце и душе каждого человека. Именно эту мысль мы попытались донести до зрителя. Насколько это получилось, судить зрителю и кинокритикам.
— Помимо главного героя, в вашем фильме присутствует еще один образ, это – колодец, который олицетворяет собой две ипостаси. С одной стороны, это некий символ, несущий светлое, доброе – животворящую воду для людей, с другой – это глубина, тьма, таящая в себе какой-то мистический страх. Вы могли бы объяснить это?
— Да, это верно замечено. Колодец в нашем фильме – это не только ценнейший водный источник, но и поэтический образ, позволяющий очищать душу, познать себя и стать достойным человеком. Вы знаете, у мусульман есть поверье, что если спуститься глубоко в колодец, ощутить и пережить там весь ужас замкнутого пространства, дикого одиночества и какой-то скорбной незащищенности, человек там перерождается, становится другим, он, как бы, очищается от скверны. Кстати, наши ребята из съемочной группы проверили на себе его действие, спустившись глубоко в колодец. Они подтвердили свои ощущения: действительно колодец меняет человека, его мозги, взгляд на мир.
— Не потому ли, спустившийся в колодец к Лаллаю один из последних его заказчиков, мерзкий, наглый тип, потом заметно изменился на экране. Что-то человеческое проснулось в этом жестоком и алчном человеке настолько, что он даже заплатил бедному Лаллаю за рытье колодца, и отпустил его домой к больному сыну, хотя вода не появилась в колодце.
— Да именно так. Потом вода в колодец всё-таки пришла. Это был такой символический приём, подтверждающий начало перерождения этого нехорошего человека. Ведь вначале он полез в колодец не потому что ему жалко стало Лаллая, который несколько дней работал, не выбираясь из колодца. Он просто испугался, что если он умрет там, то отвечать придется ему. Он раб своей гордыни, а в исламе это самый страшный грех, считается, что это от дьявола. И когда он спустился в эту глубину, ему стало страшно, в нем произошло какое-то прозрение…
— Расскажите, а как всё начиналось, где вы нашли этот интереснейший сценарий, и кто его автор?
— Сценарий был написан известным ташкентским писателем и драматургом Гафуром Шермухаммадом. Я впервые прочёл его семь лет назад. Он меня сразу поразил остротой поставленных проблем, интересными, четко выписанными характерами, и вообще, привлёк самой своей идеей. Меня покорил образ главного героя, его гуманность, безмерное человеколюбие, всепрощение, чувство гражданской ответственности, под которой я понимаю любовь и терпимость к другому человеку, уважение и понимание всех и каждого, – чувства, которые были основными чертами его характера. Как вы знаете, один из важнейших религиозных постулатов во всех верах, это «возлюби ближнего своего…», так почему мы, живя в таком сложном мире, забываем о таких простых вещах? Здесь, в сценарии, автор вышел через главного героя, его жизнь, поступки, на философское обобщение, поднял такие важные темы человеческих коммуникаций, которые не должны прерываться. А знаете, ведь вначале этот сценарий был пьесой, и называлась она «Крик из глубины колодца»? Спектакль шел в ташкентском драматическом театре с неизменным аншлагом. Потом автор переписал эту пьесу, как прозу, и она была опубликована в журнале «Звезда Востока». Ну, а потом уже он сделал из неё сценарий фильма. И вот прошло целых пять лет, прежде чем худсовет утвердил нам этот сценарий. Вот такой долгой дорогой был мой путь к этому фильму.
— А как вы нашли такого замечательного актёра на роль Лаллая, так органично сыгравшего этот образ?
— Главного героя играет очень популярный в Ташкенте актер Мухоммад Исо Абдулхайиров. У нас в Узбекистане очень развито коммерческое национальное узбекское кино. И в массе своей наш народ не смотрит голливудские фильмы, все смотрят наши национальные фильмы. Так вот, Мухоммад Исо играет почти во всех этих фильмах, и, в основном, играет комические роли. А я пригласил его на такую серьёзную, драматическую роль. Мне многие говорили, ты делаешь ошибку, зачем же ты его взял, он же комик. Но я всё равно настоял на своём, я увидел в нём большой потенциал. Это очень талантливый, универсальный актер, с широким диапазоном. Я был уверен, что он хорошо справится со своей работой, и очень рад, что не ошибся.
— А как было работать с ним? Ведь такой популярный в республике человек, наверное, очень требовательный, с самомнением…
Нет, он очень заземленный и простой человек. Мы жили и работали на съемках в очень тяжелых условиях, далеко от цивилизации, в глухом месте, где естественно, не было гостиниц. И он жил, как и все, в колледже, не требовал к себе особых, более комфортных условий. Но в работе, он очень требователен к себе. С ним интересно работать, у него творческий подход к каждой роли. Его не надо вести за ручку, достаточно поставить ему задачу, какой должен быть результат, и он разберет своего героя по частям, проанализирует и играет. Я был счастлив работать с ним.
— Но, вернёмся к фильму. В конце фильма ваш герой решительно идет к центру кишлака и начинает самозабвенно копать колодец. Что это? Еще один символ?
— Начну немного издалека. Я очень люблю Тарковского, смотрел все его фильмы, изучал его книги, смотрел все его мастер-классы.. Я приверженность мысли Тарковского, что идея фильма не должна быть узкой, односторонней, в фильме должна присутствовать многослойность идеи, одна, вытекающая из другой, но, идущая всё же, за основной, главной идеей фильма. И каждый зритель пусть принимает в фильме то, что ему особенно близко. Вы правильно заметили раньше, что фильм у нас получился многослойный, он поднимает много проблем. Как найти и понять друг друга? Люди говорят в фильме на разных языках. У каждого своя философия, свое отношение к жизни. Для одних, это деньги, и, как можно больше их накопить, другие делают скромно своё дело для людей и находят в этом свой смысл жизни. Наш герой верил, что должно произойти чудо, что должна, наконец, прийти чудо-вода, которая будет лечить людей, и в том числе, его сына. Поэтому он с таким упорством, так неистово начинает рыть в конце фильма этот колодец. У него своя позиция, копать колодцы, приносить людям воду… Наша авторская позиция совпадает с его. Вода – это символ любви, а сын, как и все дети, – символ будущего. Любовь здесь, как чудо. Помните, как в фильме наш герой говорит, вспоминая, «Однажды мой отец вырыл колодец, и пошла целебная вода, как Замзам»? Замзам, это священная вода, которая есть в колодце Мекки. Мусульмане верят, что это чудо-вода, она целебная, и излечивает от болезней. Здесь, в фильме, врач сказал, что сына может излечить только чудо. И Лаллай, сопоставив всё это, идет копать колодец с надеждой на чудо-воду, которая излечит сына. И второй смысл в том, что он роет в центре кишлака колодец, которая сможет объединить людей, чтобы в кишлаке появилась любовь к ближнему, к людям, чтобы все нашли, наконец, общий язык… У каждого человека должен быть очищающий колодец души и сердца, помогающий жить достойно и преодолевать любые трудности.
— Замечательно сказано. Мансур, вы посмотрели на фестивале много фильмов режиссеров из разных стран, какие из них вы могли бы выделить?
— Мне очень понравились иранские фильмы, особенно, фильм «Без границ», а также, иракский фильм «Лицо в пепле», очень сильные, крепкие фильмы, сделанные на высоком художественном уровне, и вполне заслуженно получили призы. Понравилось также несколько документальных лент. Всего не перечислишь. Я старался по возможности посмотреть как можно больше фильмов разных режиссеров, чтобы составить в целом представление о современном мировом кинематографе.
— Скоро вы возвратитесь домой. Начнётся прокатная судьба вашего фильма. Как вы думаете, какой она будет?
— А прокат фильма уже прошел в нашей республике. Наш фильм не коммерческий. Это авторское кино, поэтому у него был очень скромный прокат. Фильм показывали по телевидению, в нескольких вузах, были творческие встречи с молодёжью, обсуждения…
— Ваша фамилия «Васати», мне кажется, совсем непохожа на узбекскую.
— А это не фамилия, это мой творческий псевдоним.
— Да? А что он означает?
— Васати, от арабского «васат», несёт три значения: «золотая середина», «умеренность» и «равновесие», то есть избегание крайностей. Это моё жизненное кредо. Я не люблю крайностей ни в чём. Вот, скажем, экстремизм – это крайность. Я не люблю также крайности в религии. Мы как-то однажды в Ташкенте долго беседовали с Митрополитом Владимиром о религии, и пришли к обоюдному мнению, что не надо «вербовать» никого в свою религию, и говорить, что она самая лучшая и самая правильная. Нет лучшей или худшей религии. Споры здесь бессмысленны, никто никогда не докажет свою правду, споры лишь приведут к столкновениям, к конфронтации, и ничего хорошего из этого не получится. Пусть каждый живет в своем доме и занимается своим делом, верует в свою религию и никому не мешает жить. А Бог, я считаю, у нас один, у него нет национальности.
— Что собираетесь делать в дальнейшем, какие творческие планы на будущее?
— Я собираюсь снять кино совместно с российскими кинематографистами. У меня пока нет международного опыта работы в кинематографе, поэтому начну с короткометражного кино, но с участием российских кинематографистов. Скажу в двух словах. Фильм будет о межнациональных, межрелигиозных рознях, их столкновении между собой. Это столкновение двух цивилизаций, двух менталитетов, двух взглядов на мир. Тема эта не нова, не сегодня, давно это началось, но сейчас она вступила в активную фазу, и звучит особенно актуально. И для меня она очень важна. Я верю в бога, все мы когда-нибудь покинем этот мир, и я знаю, что в конце жизни бог меня спросит, «что ты сделал для людей? Я тебе дал возможность работать в кино, творить, почему ты не использовал кинематограф для главных целей, а думал только о себе, о своем животе»? Вот этого я боюсь больше всего. Поэтому по мере своих сил и способностей я буду стараться делать всё от себя зависящее, чтобы снимать достойное кино, поднимать в кино важные, общечеловеческие проблемы, буду стараться расти, учиться, совершенствоваться, не стоять на месте.
Я уже сейчас работаю в этом направлении, хочу быть и сопродюсером своих фильмов. У нас в республике отсутствует как таковая продюсерская школа, поэтому я самостоятельно изучаю продюсирование в онлайн, читаю соответствующие книги, учебники…
— У вас двое детей, Кем бы вы хотели, чтобы они стали в будущем? Пошли по вашим стопам или нашли другой путь?
— Я думаю, что дети сами должны выбрать свою дорогу в жизни. Мы, родители, должны их хорошо воспитать, дать им хорошее образование, возможность, например, изучать языки, родной узбекский, русский, английский, а выбирать себе профессию они будут уже сами. Пусть это будет их осознанный выбор.
Фаина Зименкова, специально для РиА Вести