В Санкт-Петербурге завершил свою работу ПМЭФ-2017
Петербургский форум — в деятельном ожидании неизвестного
Экономический форум в Санкт-Петербурге в последние годы приобрел законченную и в какой-то степени совершенную для российских реалий форму. Компании и банки — преимущественно государственные, в строгом соответствии со структурой экономики страны — на протяжении нескольких дней сотнями подписывают соглашения (благо, в новом гигантском «Экспофоруме», в отличие от тесного пожилого «Ленэкспо», есть где развернуться всем желающим), чиновники ведут размеренные беседы о реформах и их отсутствии, избегая громких заявлений, и все это обрамляет, но не формирует повестку президента страны в конце одной из июньских недель.
Повестку, в которой политики больше, чем экономики. Отсюда и некоторая расплывчатость в программных экономических вопросах — к чему откровенничать министру, если человек, который и будет принимать все финальные решения, сейчас слушает не его, а генсека ООН или премьера Индии?
Форум-2017 проходил меньше чем за год до президентских выборов. В том, что и в следующем году перед главным спикером ПМЭФ будет стоять табличка с той же фамилией, мало кто сомневается, хоть и вслух об этом говорят пока не так часто. Так что вполне логично было ожидать, что на форуме в той или иной мере будет представлена стратегия развития страны в новом политическом цикле (или, чем черт не шутит, появится окончательная ясность с кандидатурой на предстоящие выборы). В какой-то мере на такую возможность указывало и прошлогоднее поручение Владимира Путина правительству подготовить план действий до 2025 года по ускорению темпов экономического роста до уровня выше среднемировых.
План правительство в конце мая президенту представило, но общественность так и остается в неведении относительно его содержимого — документу присвоен статус ДСП, который так и не был снят во время форума. Две экспертных программы — от ЦСР и Столыпинского клуба — носят более открытый характер, но президент, выслушав их недавно на совещании по экономическим вопросам, поручил продолжить работу над общим документом.
«Мне кажется, президент сегодня ищет тот путь, по которому мы выйдем на более высокие темпы роста. Он задает вопросы, спрашивает, с чем-то не соглашается, что-то откладывает. Пока, может быть, он не принимает решений, поэтому что-то затягивается, но сейчас у него предвыборный период, поэтому скорее он накапливает информацию, выбирает, что станет основой его новой будущей программы», — характеризует текущий момент глава совета ЦСР Алексей Кудрин. Получил ли Путин на форуме какую-то информацию, которой он до сих пор не обладал (за исключением, конечно же, темы блокчейна) — вопрос открытый.
Что-то будет
В отсутствие главных ответов, вопрос, который Сбербанк вынес в заголовок своего традиционного делового завтрака — «Что ждать после мая 2018 года?» — словно завис в воздухе. Чего-то ждать, безусловно, надо, но вот чего именно — никто пока не знает, а многие не пытаются даже рассуждать. В итоге полноценной интеллектуальной провокации из завтрака на сей раз явно не получилось. Даже резкое выступление извечного противника макроэкономического блока Сергея Глазьева не внесло особого разнообразия — Алексей Улюкаев, который приносил такого рода мероприятиям немало очков образными пикировками с оппонентами, ныне лишен возможности посещать форумы, его преемник Максим Орешкин в завтраке участия не принял, а Герман Греф в ответ лишь напомнил президентскому советнику об отсутствии у него практического опыта управления в финансовой сфере.
Более или менее предметно высказался министр финансов Антон Силуанов, но и из его слов не вполне понятно, чего ждать — это, скорее, о том, как есть сейчас.
«Некоторые воспринимают реформы как дополнительные ресурсы — дадите ресурсы, будут реформы, не дадите, извините. Такой подход не может лечь в основу следующей команды (правительства — ИФ), потому что нужны люди, которые сами генерировали бы реформы, а не ждали команду сверху», — заявил он.
«Если человек не инициативный, если он не видит, как дальше двигаться вперед, такому человеку сейчас не надо работать. Пусть даже окажутся не совсем верные решения, но ты предлагаешь, у тебя есть идеи», — сказал Силуанов.
Дар убеждения
Недостатка идей нет у предшественника Силуанова на посту министра — Алексея Кудрина, и некоторые из них как раз и кажутся главе Минфина «не совсем верными». Обсуждались эти предложения в первый день форума на макроэкономической панели.
В прошлом остались поиски дна, которое российская экономика то ли пробьет, то ли оттолкнется от него. Теперь, когда ВВП начал медленный рост, актуальны поиски потолка — в него, по общему мнению, экономике предстоит довольно скоро упереться в отсутствие структурных реформ. То есть предмета перманентного и острого дефицита в российских условиях. Поднять потолок помогут инвестиции в инфраструктуру и в человеческий капитал, считает Кудрин. Для этого нужно менее жесткое бюджетное правило по сравнению с тем, что предлагает Минфин — «отсекать» нефтегазовые доходы при цене $45 за баррель, а не $40, и допустить чуть больший дефицит бюджета.
«Это же чуть-чуть совсем, подумаешь $5. Но, Алексей Леонидович, помните, мы тогда цену отсечения брали еще в 2006, 2007, 2008 годах для отчислений в Резервный фонд $25, $27, $30. И вот это «чуть-чуть», чуть-чуть побольше сделаем, и в результате бюджет балансируется при цене $100 с лишним за баррель. Это вот так — «чуть-чуть», «чуть-чуть», и доходим до точки невозврата», — возразил Кудрину министр, которого поддержали и председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, и министр экономического развития Максим Орешкин. И вообще — решать задачи можно за те же деньги, без дополнительных трат, повышая качество и эффективность, уверен Силуанов.
Несмотря на столь монолитную позицию финансово-экономического блока, Кудрин за судьбу своего предложения спокоен.
«По времени у нас есть еще примерно месяц, чтобы сближать позиции. Правительство вынуждено будет определиться с параметрами будущего трехлетнего бюджета, иначе это будет откладывание спора как минимум на год. В течение месяца мы должны к чему-то прийти. Я предполагаю, что я сумею убедить», — сказал он.
Разница в позициях на самом деле не столь принципиальна, считает ректор РАНХиГС, член президентского совета по экономике Владимир Мау.
«Этот спор стоил бы мессы, если бы дискуссия шла о плоской или какой-то динамичной шкале, а здесь выбор в рамках плоской шкалы, $40 или $45. Когда Минфин строит трехлетний бюджет на основе «плоской» цены — $40 за баррель, это фактически означает отвязку бюджета от цены на нефть. То есть мы заложили некую цену и формируем бюджет индифферентно колебаниям цен на нефть. И в этом смысле политически дискуссия — $40 или $45 — на мой взгляд, не так важна. Это вопрос оценочной цены на нефть, по жесткости само правило одинаковое — в обоих вариантах вы не тратите любые прирастающие доходы в текущем бюджете», — сказал он.
«Экономический смысл дискуссии состоит в том, в какой мере можно осуществить бюджетный маневр в пользу отраслей человеческого капитала и инфраструктуры. Понятно, что для повышения факторной производительности, а в этом основная проблема и российской, и мировой экономики в целом, нужен бюджетный маневр путем увеличения финансирования производительных отраслей. Можно бюджетный маневр совершать, забрав у одних отраслей и передав другим, а можно — за счет изменения оценки бюджетных доходов (спрогнозировав более высокий рост или более высокие цены на нефть), и вот эту разницу направить в образование, здравоохранение, пенсионную систему и строительство дорог», — отметил Мау.
Снизить накал дискуссии между Кудриным и его родным министерством помогла бы приватизация — в том случае, если сделать ее стабильным, а не от случая к случаю, источником финансирования дефицита бюджета. Кудрин предложил радикальное решение вопроса: в течение 7-8 лет полностью приватизировать нефтяную отрасль.
Брошенный экс-министром камень рухнул в воду без малейшего всплеска — первый вице-премьер Игорь Шувалов ограничился общим комментарием в том смысле, что ничего невозможного нет, но приватизацию нужно делать с умом. Другие чиновники тему не стали развивать вообще. Более того, даже про гораздо более осязаемые приватизационные перспективы разговора не получилось: старта IPO «Совкомфлота» рынок ждет со дня на день, и, казалось бы, главный экономический форум года подходит для торжественного объявления как нельзя лучше. Пусть президент в своих питерских выступлениях редко говорит о конкретных компаниях, соблюдая масштаб своей повестки, поделиться такой вестью с многочисленными иностранными инвесторами было бы не зазорно и для главы государства. Но все ограничилось короткой фразой того же Шувалова, пообещавшего ясность «в ближайшие дни». Петербургский форум на эти дни не пришелся.
Нестрашный суд
Перед выступлениями Владимира Путина на петербургском экономическом форуме, которые традиционно модерируют западные журналисты, с уверенностью можно сказать только одно: исчерпывающие комментарии прозвучат по проблемам Украины, Сирии и взаимоотношений России с НАТО. Это гарантированный набор тем, к которым добавляется какая-нибудь актуальная новинка сезона: в прошлом году допинг и повальные дисквалификации спортсменов, в этом — подозрения во вмешательстве во внутреннюю политику США и других стран, в том числе посредством хакерских атак.
Одним словам, рассчитывать на экономические новости в сессии вопросов и ответов бессмысленно, поэтому все внимание приковано к самой президентской речи. Очевидных сенсаций в итоге не прозвучало. Первым пунктом в выступлении Путина шла цифровизация экономики («сформировать принципиально новую, гибкую нормативную базу для внедрения цифровых технологий во все сферы жизни», «оказать поддержку тем компаниям, которые являются носителями разработок и компетенций в сфере цифровых технологий, имеющих так называемый сквозной межотраслевой эффект: обработка и анализ больших массивов данных, искусственный интеллект и нейротехнологии, технологии виртуальной и дополненной реальности»).
Часть речи была посвящена стимулированию инвестиций: через развитие законодательной базы (поправки, необходимые для развития синдицированного кредитования), а также новый механизм, получивший эффектное название «инфраструктурной ипотеки». Суть в том, что инвесторы возвращают вложения за счет регулярных платежей от основных пользователей и выгодоприобретателей построенных на частные деньги инфраструктурных объектов, а риски покрывают госгарантии. «Инфраструктурный объект фактически покупается в кредит, полученный от частных инвесторов, а пользователь объекта этот кредит постепенно гасит», — объяснил Путин.
Хоть цифровизация и инвестиции в инфраструктуру важны, все же главная для экономики институциональная мера, озвученная Путиным — не экономическая в строгом смысле этого слова, считает Алексей Кудрин. В своей речи президент заявил, что согласован пакет предложений по совершенствованию судебной системы. «Речь идёт об укреплении независимости судей и улучшении подготовки судейских кадров, об оптимизации судебного процесса и снижении необоснованной нагрузки на судей. Смысл всех этих мер в том, чтобы создать дополнительные гарантии для справедливого, объективного судопроизводства», — сказал президент.
«Это серьезное улучшение работы судов. Это всеми ожидаемо, в первую очередь бизнесом, — сказал Кудрин, принимавший участие в работе над предложениями по судебной системе. — Я знаю многих людей, которые говорят: если вы снова нам предложите экономические меры без улучшения работы судебной и правоохранительной системы, это все не будет нормально работать. Вот он наконец-то дал нам ответ».
Ключевое слово — «снова», что понимает и сам соавтор планируемых реформ. «Согласен с тем, что много хороших слов и инициатив мы слышим от власти, но не все они реализуются», — признал Кудрин. Но списать неудачи на происки американского империализма в этот раз точно не удастся — этот популярный во все времена способ оправдаться президент на форуме практически официально запретил.
Источник: INTERFAX.RU
Фото: ТАСС, Петр Ковалев