Казахстанские эксперты восприняли факты усиления регионального сотрудничества в Центральной Азии со сдержанным оптимизмом. Фундаментального сближения в формате интеграции, очевидно, ждать не стоит. Но расширение и усиление связей весьма вероятно.
2018 год специалисты часто называют поворотным в области активизации регионального сотрудничества стран Центральной Азии. В марте месяце в Астане состоялась рабочая консультативная встреча глав государств региона (четыре страны были представлены на уровне президентов, а пятую – Туркменистан — представляла в статусе официального посланника президента спикер меджлиса Акджа Нурбердыева). В подобном формате лидеры не контактировали более 10 лет. Также за последнее время укрепил двусторонние контакты со своими соседями Узбекистан.
Возможно ли странам Центральной Азии выработать в ближайшие годы единую общерегиональную стратегию и на чем она будет строиться? Реальны ли здесь полноценные интеграционные процессы с региональным акцентом? На эти и другие вопросы искали ответы участники заседания экспертного клуба «Мир Евразии» на тему «Центральная Азия в оптике будущего: динамика сотрудничества vs статика?», прошедшего в Алматы.
Как выживает регион?
Страны Центральной Азии, конечно, имеют вековую историю совместного сосуществования. Но, как мы знаем, все соседствующие страны мира ее имеют, и это не говорит еще об идеальных отношениях между многими из них.
Что касается интеграционных процессов, то далеко не все страны Центральной Азии стремятся в них окунуться. Узбекистан отдает предпочтение развитию двусторонних отношений со странами-партнерами. Также в регионе расположено уникальное государство Туркменистан, которое обрело нейтральный статус еще в 1995 году. Тогда Генеральная Ассамблея ООН приняла специальную резолюцию о постоянном нейтралитете, который накладывает на страну ряд обязательств, в числе которых неприсоединение к политическим, экономическим, военным союзам и блокам.
С одной стороны, Центральная Азия является молодым регионом, а интерес к нему в силу его ресурсной и стратегической привлекательности проявляют многие ведущие страны мира. В частности, это определяется межконтинентальной значимостью Центральной Азии для торговых и других связей между странами Европы, Ближнего Востока и Азии. Кроме того, в регионе наблюдается рост культурно-гуманитарного сотрудничества. Это дает предпосылки к разговорам о том, что межстрановое взаимодействие способно стать одним из приоритетов политической, экономической и социальной сфер жизни центральноазиатских государств. Но насколько демонстрируемые инициативы по сближению являются долговременными? Не может ли быть так, что через несколько лет о них позабудут?
К тому же, с другой стороны, Центральная Азия уже долгие годы страдает от ряда экспертных апокалипсических прогнозов. Причины тому, на первый взгляд, просты – новые независимые государства относительно молоды, Европа и Америка – основные центры по формированию мирового общественного мнения далеко, специалистов по региону мало. В страшилках относительно будущего Центральной Азии много геополитических словесных упражнений, своих и цитированных. В «затерянном» регионе видятся разные смыслы, свидетельствующие о якобы неизбежности разного рода потрясений. Часто слышны рассуждения о том, как мировые центры силы борются за влияние в Центральной Азии, в результате чего перекрещиваются интересы США, Европейского союза, Китая и России, а это ни к чему хорошему не приведет.
Правда, реальная значимость региона для мировой политики, пожалуй, преувеличена. К тому же государства Центральной Азии сами стремятся выпятить себя. Ведь их выживание на мировом политэкономическом рынке зависит не только от правильно настроенной многовекторности отношений с сильными мира сего, но и от собственных громких претензий.
Не секрет, что Центральная Азия занимает примерно 10% всего Азиатского континента и не имеет прямого выхода к Мировому океану. При этом она характеризуется малым количеством региональных организаций и интеграционных группировок. В этом смысле существуют совершенно противоположные регионы, например Африканский союз, задачи которого в определенной степени напоминают концепцию СНГ. Казалось бы, Африка довольно разная. И тем не менее в Африканский союз входят все государства континента, а их 55. Даже Казахстан в этом союзе, единственный из стран Центральной Азии, имеет статус наблюдателя. Более того, в 2016 году члены Союза представили единый паспорт, который позволит в будущем организовать безвизовый режим между всеми странами-членами. И это далеко не единственное интеграционное объединение на Черном континенте.
Многие экономически неразвитые страны Африки осознают, что для них интеграция позволяет достичь больших результатов. Но в Центральной Азии ряд стран предпочли опираться на самодостаточность. Разве что Кыргызстан и Таджикистан, самые бедные в регионе, проявляют активность по поводу интеграционной повестки, потому что понимают, что им выжить так легче, можно получить бонусы от вступления в ту или иную организацию. Например, Таджикистан, благодаря ОДКБ, эффективно решает вопросы безопасности.
«В выступлениях президентов Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и в обращении президента Туркменистана, зачитанного спикером меджлиса, в основном говорилось о сотрудничестве, а не об интеграции. Подчеркивалась необходимость наполнять его конкретным содержанием и при этом укреплять атмосферу взаимного доверия и уважения», – отметил Владимир Павленко из Казахстанской коммуникативной ассоциации.
Когда ждать перемен?
«Очень интересно было наблюдать, когда в ходе мартовской встречи в Астане поднимали вопрос по воде», – подчеркнул В. Павленко. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев тогда предложил отделять прагматическое решение водных проблем в Центральной Азии от политики. Для этого выработать определенный механизм и придерживаться этого правила при разрешении спорных вопросов между странами региона по водной проблеме. И все участники встречи согласились с этим предложением.
«Экспертам стоит взять на заметку этот момент, потому что, вероятно, это закладка одного из сценариев, определяющего, какой будет Центральная Азия в будущем», – считает эксперт.
На встрече в Астане говорилось об общих угрозах. Президент Казахстана отметил, что в связи с тем, что ИГИЛ потерпело поражение в Сирии, граждане Центральной Азии возвращаются домой. При этом возвращаются они с боевым опытом, в том числе опытом организационным. Помимо этого они владеют конкретными навыками и умениями по ведению пропаганды радикальных идей. Более того, являясь формально гражданами различных стран Центральной Азии, многие из них считают себя гражданами халифата.
«Таким образом, усиливается конфликтный потенциал, и вопросы безопасности в регионе выходят на новый качественный уровень. Это требует тесного сотрудничества и взаимодействия всех стран Центральной Азии», – уверен В. Павленко.
И еще один момент – наркотрафик и наркобизнес. Актуализировалась эта тема после 2001 года. Борьба с наркомафией ведется. Но на современном этапе она требует принципиально новых консолидированных усилий всех стран региона. Аналитики с тревогой отмечают, что уже сформировалась наркократия, и в органы власти на различных уровнях пытаются проникнуть представители международного сообщества наркобизнесменов. Большую озабоченность вызывает распространение наркоидеологии.
«Вспоминаю наши мероприятия последних лет, и становится понятно, что экономическое сотрудничество не выходит в нужной мере, гуманитарное обвалилось, мало общих интересов у молодежи, водно-энергетическое сотрудничество, которое мыслилось как основа (вроде Европейского объединения угля и стали), не получилось. Самая последняя тема – это традиционные и нетрадиционные угрозы безопасности в виде терроризма, нестабильности Афганистана, наркотрафик. Она стала рассматриваться в качестве возможной основы для сближения позиций. Сейчас эта угроза в связи с деятельностью ИГИЛ переформатировалась. Но все равно в качестве фактора для объединения региона пока не сработала», – считает президент ОФ «Центр социальных и политических исследований «Стратегия «» Гульмира Илеуова.
Сергей Козлов, заместитель главного редактора газеты «Московский комсомолец в Казахстане», напомнил, что первый региональный союз был создан еще в середине 1990-х годов. Это был союз Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана, образованный на основе договоров между странами. В 1998-м к нему присоединился Таджикистан, и организация стала называться Центрально-Азиатским экономическим сообществом.
«Помню, что когда собирались Нурсултан Назарбаев, Ислам Каримов и Аскар Акаев, то президент Казахстана всегда сидел в центре. Со стороны казалось, что у Каримова было сложное восприятие Акаева. Каримов всегда говорил как бы в пику. Ряд наблюдателей связывали проблемы в работе этого союза именно с позицией Каримова. Гадали, что зависит от его личных качеств, а что в его позиции исходит из глубинных экономических и политических, этнических интересов своей страны. Ныне Каримова не стало, и что-то сдвинулось», – говорит С. Козлов.
Есть неопровержимый фактор – географический. Все страны связаны одним регионом, языковой общностью, религиозной. Постсоветская элита вышла из общей советской школы, воспитана одной страной. Казалось бы, сохранить какую-то кооперацию легче легкого. Но оказалось, что проще разойтись. И начались серьезные, порой непреодолимые противоречия.
«Потому что они были решаемы, лишь когда во главе была Москва. Былое взаимодействие не восстановить. Таджики и кыргызы никогда не откажутся от своей монополии на снабжение региона водой, а Узбекистан не захочет от этого быть зависимым», – считает С. Козлов.
Эксперт также предполагает, что все изменится, быть может, к 2030 году. Тогда придет новая политическая элита, для которой политика нынешних лидеров, их ценности будут не всегда понятны. Что-то будет меняться даже гораздо раньше, в том числе в зависимости от внешних факторов. «В Китае, например, противоречивые процессы идут. Неизвестно, как будет работать с регионом Запад. На кооперацию в Центральной Азии будет влиять либо внешняя угроза, либо те изменения, которые будут происходить в Китае, России, ЕС и США. От этого и страны региона будут меняться», – перечисляет эксперт.
Единство – дело непростое
Александр Губерт, старший преподаватель кафедры «Государственная и общественная политика и право» университета AlmaU, также считает, что имеются объективные предпосылки, которые диктуют сотрудничество, и если они окажутся слабее личностных противоречий, то интеграции не будет, о серьезном объединении говорить не стоит.
«Не развивая экономику и промышленность, все наши страны рискуют остаться сырьевыми придатками и не смогут усилить свои позиции. Поэтому есть надежда, что географическое преимущество сыграет свою роль в интересах всех стран. Транспортные коридоры, которые пока не работают, должны заработать. И это в общих интересах», – говорит эксперт.
«Центральная Азия – формирование случайное и несистемное. Это понятие впервые было зафиксировано на Ташкентской встрече глав государств, прошедшей в январе 1993 года, когда, собственно, и было закреплено название «Центральная Азия»», – заявил профессор Казахстанско-Немецкого университета Рустам Бурнашев. – Никаких оснований для фундаментальной интеграции нет. Есть такие ограничители, как, например, ЕАЭС. Невозможно проводить интеграцию пяти стран Центральной Азии, когда две из них входят в ЕАЭС. Экономическая консолидация не получается. Ну или ОДКБ – не все страны входят в пространство этой организации. Соответственно, региональная военная политика является несогласованной. Но с точки зрения расширения возможностей взаимодействия пяти стран я был бы более оптимистичен. В какой-то степени в связи с изменениями в Узбекистане. В какой-то степени в связи с изменениями экономической конъюнктуры для стран, экспортирующих природные ресурсы».
Бесспорно, что наибольший успех в отношениях стран Центральной Азии пока имели и имеют двусторонние договоры. Тем не менее контуры новой внутрирегиональной политики все же вызывают сдержанный оптимизм. Четкая артикуляция каждой из стран своих интересов в регионе (как это сделал Узбекистан, а ранее и Казахстан), посильная помощь и поддержка, демонстрация добрых политических намерений – все это облегчает решение многих проблем. Хотя интеграция в Центральной Азии – дело совершенно непростое.
«Пока рано говорить о центростремительных процессах в Центральной Азии, – резюмирует политолог, главный редактор информационно-аналитического центра Caspian Bridge Замир Каражанов. – За неимением лучшего оптимальным вариантом остается сохранение статус-кво. В этом случае события и процессы, протекающие в регионе, носят предсказуемый характер. Есть и еще один сценарий развития событий для региона, это – проект с условным названием «от Владивостока до Лиссабона». Его еще часто называют «Большой Евразией». В отличие от предыдущих вариантов, он не включает в себя «полюсов влияния» (Китай, Россию, США или Европейский союз), он не однополярный и не моновекторный. Условием для его реализации выступает заинтересованность евразийских стран и равноправное сотрудничество. И самое интересное, что центральноазиатским государствам ничего не надо будет предпринимать, так как все сделают за них другие страны. Не это ли качество было отличающим фактором развития нашего региона?»
Эдуард ПОЛЕТАЕВ
Источник:ritmeurasia.org