Организация Договора о коллективной безопасности может расширить свой состав, а также прирасти государствами со статусом наблюдателя при ОДКБ или её партнёра.
На эту перспективу в последнее время с особой настойчивостью стали указывать в Азербайджане, где заметно возрос интерес к региональной системе коллективной безопасности на постсоветском пространстве. Вступление крупнейшей закавказской республики в военный блок осложняется рядом ограничителей. Впрочем, дискуссия в Баку вокруг данной темы пока носит во многом беспредметный характер. У тамошних властей в настоящее время нет как серьёзных оснований запускать процесс интеграции в ОДКБ, так и самого желания становиться членом Организации. При этом ярко выражен настрой выставить себя в лучшем свете, прежде всего перед Россией, на фоне некоторого охлаждения отношений между Москвой и Ереваном.
Разговоры о возвращении Азербайджана в периметр ОДКБ, в котором прикаспийская страна пребывала с 1993 по 1999 годы (из Договора о коллективной безопасности военный блок части бывших советских республик трансформировался в полноценную Организацию в 2002 году), имеют чёткую привязку к политическому календарю на Южном Кавказе. Приход к власти в Армении лидера «бархатной революции» Никола Пашиняна предоставил азербайджанскому военно-политическому руководству шанс укрепить связи с российским партнёром на качественно новой основе. О перспективе членства в ОДКБ в нефтеносной республике стали активно говорить после визита в Баку и другие районы Азербайджана в начале июля делегации российских экспертов и депутатов, среди которых своими «антиармянскими заявлениями» особо выделился Александр Дугин. Речи российских парламентариев и политологов в непосредственной близости от зоны карабахского конфликта стали своеобразным «подогревом» общественного мнения перед предстоящим визитом президента Ильхама Алиева в Москву. Как можно предположить, после 1 сентября, на которое запланирована поездка азербайджанского лидера в российскую столицу, вопрос вступления Баку в ОДКБ перейдёт в разряд некой рутины, утратив к себе существенную долю нынешнего интереса со стороны СМИ и экспертов Азербайджана.
Последний по большому счёту лишь «злит» Ереван, обнажая неоднозначные последствия «революции» в соседней республики для российско-армянских отношений. Синхронно идёт надавливание на становящуюся хронической «болевую точку» в союзе Армении и России — поставки Москвой оружия Баку.
Никто никуда в азербайджанской столице вступать не собирается. Членство Азербайджана в ОДКБ связано со многими объективными барьерами, преодоление которых сулит республике неоднозначные военные, политические и экономические последствия.
Азербайджану придётся вносить изменения в свою военную доктрину и концепцию национальной безопасности, выходить из Движения неприсоединения, ряды которого он пополнил в мае 2011 года. Докринальные документы страны запрещают иностранное военное базирование на её территории. Такое присутствие возможно исключительно на временной основе, «если того потребуют национальные интересы». А членство в ОДКБ, как известно, не в обязательной форме, но предполагает предоставление собственной территории под стационарное базирование соединений Вооружённых сил России.
Включение Азербайджана в зону ответственности Южного военного округа ВС РФ не может не затронуть целый пласт отношений Баку как с его ближайшим турецким союзником, так и с бизнес-партнёрами на Западе. Азербайджан строит свою армию по натовским стандартам, что определяется пребыванием Турции в евроатлантическом блоке. ВС республики структурируются и обучаются по перенятым у Турции программам и методикам, пришедшим, в свою очередь, из Североатлантического альянса. До 75% всех представителей офицерского корпуса Азербайджана в разное время получили военное образование, прошли курсы повышения квалификации в Турции, участвовали в совместных учениях с турецкими коллегами. Источники EADaily в Баку утверждают, что существенная часть высшего командного состава ВС Азербайджана и практически всё его среднее звено относятся с большим предубеждением к возможности вступления страны в ОДКБ.
Схожие настроения широко представлены и среди представителей крупного бизнеса республики, деловые интересы которого крепко завязаны на турецкий рынок, а также на энергетическое и финансовое сотрудничество с Западом. Азербайджан успешно подстроился к сложившимся за последнюю четверть века условиям жизни в регионе. Он находится в тесном военном союзе с Турцией, продаёт нефть Западу и в том же направлении ориентирует свой экспортный газовый потенциал. Вместе с тем первая экономика Южного Кавказа до 85% всех ударных и оборонительных систем для нужд своей армии закупает у России.
Де-факто статус военно-политического нейтралитета, подчёркнутый вступлением семь лет назад в Движение неприсоединения, позволяет Баку проводить в целом успешный внешний курс, равноудалённый от мировых центров силы. Три четверти офицеров ВС Азербайджана являются фактическими адептами турецкой военной культуры, но при этом они «обречены» воевать российским оружием. Последнее же закупается благодаря главной статье дохода азербайджанского бюджета — продажа нефти в западном направлении.
Интеграция республики в ОДКБ на правах полноправного членства чревата самым серьёзным сломом устоявшейся традиции «геополитической жизнедеятельности» Азербайджана. Её надо будет как-то объяснить Турции, экспедиционный корпус которой стоит в азербайджанском анклаве Нахичевань, а военные советники и инструктуры братской страны — участницы НАТО в избытке несут службу в «материковой части» республики. Вступление в ОДКБ потребует от Баку корректировки отношений и с Западом, причём в ожидаемо худшую сторону, что в нынешних условиях азербайджанское руководство явно не устраивает.
На всё это можно пойти и попробовать как-то пережить только ценой получения качественных преимуществ в процессе карабахского урегулирования, вплоть до реализации вожделенной, но остающейся несбыточной мечты Баку — «широкая автономия» Карабаха в составе азербайджанского государства. Между тем, даже ещё более серьёзное дистанцирование друг от друга России и Армении, вступление Азербайджана в ОДКБ и ЕАЭС, приобщение республики к евразийской военно-политической и экономической парадигме не гарантирует ей «победного перелома» в карабахском конфликте.
Понимая азербайджанские устремления, но в то же время трезво оценивая ситуацию в конфликтогенном регионе, Россия предлагает потенциальному военному союзнику, будущему коллеге по ОДКБ, промежуточные статусы наблюдателя при Организации и её партнёра. Ни то, ни другое не предполагает отказ Баку от прежнего равноудалённого курса, не требует от него пересмотра своих доктринальных документов, объяснений с третьими странами и надгосударственными объединениями.
Это может стать неким решением, удовлетворяющим все заинтересованные стороны, включая Армению. У последней нет серьёзных причин противиться наблюдательному или партнёрскому статусу Азербайджана в ОДКБ. У Еревана появляется возможность обставить своё согласие на «мягкое подключение» Баку к военному блоку собственными условиями. Например, по части взятия азербайджанской стороной на себя твёрдых гарантий невозобновления боевых действий в зоне карабахского конфликта. Иначе, какой смысл предоставлять Азербайджану допуск, пусть и неполный, в ОДКБ, если он сохранит в неприкосновенности свои нынешние планы военного реванша против одного из государств-учредителя Организации?
Было бы ошибочным понимать инициативу ОДКБ о создании институтов наблюдателя и партнёра Организации сугубо в привязке к азербайджанской перспективе. Интересные развития могут ожидать нас в данном вопросе применительно к Ирану. О том, что Исламская Республика может обрести «партнёрский билет» в ОДКБ разговоры шли ещё в 2009 году и даже раньше. Но именно сейчас для этого созрели определённые условия, появился шанс продолжить тенденцию сближения государств вокруг, казалось бы, «тупиковых» вопросов, проявившуюся по итогам последнего Каспийского саммита в казахстанском Актау.
Иран ещё более чувствителен к вопросам интеграции в военно-политические организации с сопутствующей уступкой им части своего суверенитета, чем тот же Азербайджан. К иностранному военному базированию на собственной территории власти ИРИ продолжают относиться крайне негативно. Резонансная история о взаимном недопонимании между Москвой и Тегераном вокруг предоставления российским ВКС в августе 2016 г. иранской базы «Хамадан» под цели борьбы с терроизмом в Сирии свежа в памяти.
Однако иранское руководство прагматично оценивает ситуацию вовлечения страны в беспрецедентную конфронтацию с США и их союзниками на Ближнем Востоке. Тегерану остро недостаёт внешних гарантий безопасности, двусторонних и многонациональных соглашений об оказании взаимопощи и обеспечении коллективной безопасности на случай прямой военной агрессии против Ирана. Это вовсе не означает, что иранское руководство уже в ближайшее время запустит процесс вхождения в ОДКБ, оперевшись на военную помощь и политическую поддержку одного из постоянных членов Совета Безопасности ООН, под эгидой которого существует военный блок к северу от границ ИРИ. Вместе с тем многое указывает на поступательное продвижение иранцев к получению статуса наблюдателя/партнёра Организации. США с их расширенными антииранскими санкциями, фактически объявленной Ирану экономической войной и создаваемыми под неё институтами («Группа действий» по ИРИ и др.) не оставляют Тегерану широкого выбора мер сдерживания готовящейся против него фронтальной военно-политической атаки.
С приходом в Белый дом Дональда Трампа иранская сторона взяла курс на сближение с Россией. Одновременно вырос интерес руководства ИРИ к евразийским интеграционным процессам, как в их экономическом, так и военном измерениях. В мае этого года подписано временное соглашение между Ираном и ЕАЭС о зоне свободной торговли. В октябре прошлого года спикер иранского Меджлиса (парламента) Али Лариджани принял участие в 10-м заседании Парламентской ассамблеи ОДКБ, по итогам которой в Тегеране стали активно указывать на желание получить статус наблюдателя при Организации. Для этого создан и укрепляется фундамент совместной борьбы России и Ирана с терроризмом в Сирии. И само «мягкое» подключение ИРИ к ОДКБ видится многими с опорой на разделяемые двумя странами интересы продолжения контртеррористической борьбы. Далее следует указать на возросшую заинтересованность Ирана к военно-техническому сотрудничеству с Россией, участие в многонациональных военных играх и форумах (Армейские международные игры и Международный военно-технический форум «Армия-2018»).
У Ирана нет внешних ограничителей в вопросе получения статус наблюдателя или партнёра ОДКБ, коими в значительной степени отягощён Азербайджан. Напротив, внешние угрозы и вызовы, формируемая на отдельных участках границ ИРИ враждебная региональная среда выступают стимулами для Тегерана побыстрее определиться с дальнейшим форматом взаимодействия с евразийским военным блоком. Однако внутренние факторы сдерживающего свойства всё же имеют место быть. Часть консервативного лагеря Ирана в парламенте, силовые ведомства и армию страны нельзя отнести к ярым сторонникам военного сближения с Россией и участия в региональных альянсах под её эгидой. В этом отношении особо выделяется Корпус стражей Исламской революции (КСИР) Ирана, который напрямую подчиняется верховному руководителю страны аятолле Сейиду Али Хаменеи и придерживается курса на военно-политическую «самодостаточность» ИРИ.
Необходимо также учитывать традиционно выжидательную манеру поведения Ирана в любом серьёзном внешнем вопросе, затрагивающем сферу обеспечения его национальной безопасности. Медлительность иранцев, их излишняя настороженность зачастую оборачиваются контрпродуктивностью, а вопрос формализации отношений ИРИ с ОДКБ может потребовать ускоренного принятия решений.
В деле получения Ираном и Азербайджаном статуса наблюдателя/партнёра ОДКБ катализатором может стать прошедший недавно пятый Каспийский саммит. Сразу после него иранская сторона одним из главных приобретений для себя назвала окончательную фиксацию принципа недопущения иностранного военного присутствия в акватории крупнейшего мирового закрытого водоёма. Вовлечение Баку и Тегерана в орбиту более тесного сотрудничества с ОДКБ, пусть и в его «мягком» формате, сделает Каспий фактическим внутренним водоёмом военного блока на евразийском пространстве. От этого государства региона Большой Кавказ и сопредельные им страны только выиграют.
Источник: Ближневосточная редакция EADaily