Как начинался распад СССР. Заметки очевидца.
Часть I
Предисловие
Я пишу о Карабахе давно и меня преследует невеселая мысль о том, что ситуация вокруг неразрешенного конфликта в Нагорном Карабахе будет продолжаться довольно долго. И когда, и как будет решена проблема – неизвестно. То, что мирное решение этой проблемы является необходимой предпосылкой для развития не только Армении и Азербайджана, но и всего региона, понятно всем. Но положительных сдвигов пока нет. Сейчас, то, что происходит на Украине, заставило меня еще раз обратить внимании на обстоятельства и причины, которые привели к краху огромного государства под названием Советский Союз.
Русский, родившийся в Баку, окончивший исторический факультет Азербайджанского государственного университета, я не понаслышке знаком и с историей предмета и окружающего его мифами, а также и то, что за ними стоит. Для того чтобы докопаться до истины, которая скрывается за всем этим, часто приходится обращаться к историческим источникам, продираясь сквозь заросли слухов, домыслов и предположений, пустивших за годы противостояний прочные корни. И, прежде всего, пришлось вернуться к концу восьмидесятых годов, когда все только начиналось. Анализируя события того трагического времени, я еще раз убеждаюсь в том, что этот конфликт был тем бикфордовым шнуром, взорвавшим, в конце концов, государство под названием Советский Союз. Достаточно было небольшой череды событий в Карабахе, чтобы армяно-азербайджанский конфликт, тлевший веками и вспыхнувший в начале 1988 года, стал первым камнем в лавине этнотерриториальных споров, которая, в конечном счете, смела Советский Союз с карты мира. И когда в 1988 году он разразился, это стало неожиданностью далеко не для всех.
Но после продолжительного знакомства с историей вопроса у меня выработался иммунитет на обе версии реальных событий, которые стали своеобразным клише в историческом сознании двух народов. И мне абсолютно ясно, что, если бы я постоянно жил в Армении или Азербайджане, не имея контактов с другой стороной, я бы тоже начал воспринимать ситуацию глазами исключительно своей стороны. Постепенно в моем сознании стала складываться картина двух обществ, находившихся в перманентном конфликте, но у которых было, в то же время много общего. И когда меня спрашивают, какой стороне я больше симпатизирую, я совершенно искренне отвечаю, что по обе стороны конфликта есть люди, которых я очень уважаю, но сама ситуация вызывает у меня пессимизм и тревогу.
Споров вокруг Карабаха очень много – от бытовых до самого высокого уровня. Если прислушаться к представителям враждующих сторон — армянам и азербайджанцам, когда они говорят о Карабахе, то услышишь пересказ заученных наизусть то и дело повторяемых доводов. Однако, наслушавшись, понимаешь, что ни один из аргументов не нов, все они сто раз пересказаны и перемолоты.
Главное заключается в том, что конфликт был неминуем, он лишь ждал своего часа. С формированием Нагорно-Карабахской автономной области была создана этно-социальная нестабильность, постоянно рождающая проблемы, как только началось ослабление централизованной советской системы власти.
Проблемы этого закостеневшего конфликта коренятся в истории взаимоотношений самих народов, которые никак не могут избавиться от иллюзий и риторики, зачастую демагогической, и проявить желание пойти на примирение.
Армяно-азербайджанский конфликт имеет давнюю историю. Во времена персидского владычества Восточным Кавказом христиане-армяне находились в зависимом и подчиненном мусульманам положении. После включения края в состав России армянам, как христианам, стало оказываться предпочтение и среди них быстро возникла влиятельная группа чиновников и капиталистов, которые поставили теперь уже мусульман в подчиненное положение. С новым порядком вещей азербайджанцы мирились с трудом. В докладе помощника Наместника Кавказа по военной части от 4 июля 1915 года отмечалось, что мусульмане Закавказья относятся к армянам «крайне неприязненно». Во время смуты 1905 года между армянами и азербайджанцами происходили кровавые столкновения, унесшие тысячи жизней, причем обе стороны обвиняли друг друга в инициативе конфликта. Однако общее успокоение в Империи, наступившее в 1906 — 1907 годах, перевело и этот конфликт в холодную форму. И армяне, и азербайджанцы стремились законными путями вытеснить своих противников из зоны совместного чересполосного проживания в Елизаветпольской и Эриваньской губерниях.
К началу XX века Кавказ был интегрирован в общероссийскую государственную систему значительно глубже, чем когда-либо в Российской Империи. Однако декларативное наличие национально-территориальных образований и права наций на самоопределение вплоть до полного отделения, теоретически признаваемого большевиками, отягченное реальными межнациональными напряженностями и общим недовольством навязываемым советским образом жизни, обязательно должны были привести к тяжелому этногосударственному кризису при ослаблении или исчезновении тоталитарного коммунистического пресса.
Жестокая многолетняя армяно-азербайджанская война привела к многомиллионным потокам беженцев и к оккупации армянами 1/5 территории Азербайджана. Нахичеванская АССР (фактически в границах Араксской республики 1919 года) не была затронута военными действиями, но, оставшись в армянском тылу и почти полностью отделена от основной части Азербайджана. Несмотря на все попытки России и мирового сообщества решить Карабахский вопрос, он остается открытым и по сей день, и между армянами и азербайджанцами на линии фронта царит лишь хрупкое перемирие.
И сейчас, разделенные зоной прекращения огня, вырытыми окопами полного профиля и длинными узкими лентами минных полей, стороны конфликта обитают в собственных параллельных мирах — географические соседи, которые вот уже двадцать лет не имеют почти никаких контактов друг с другом, кроме обмена официальной пропагандой и жалобами друг на друга.
Ситуация на юге Кавказа по-своему обернулась несчастьем и для Армении, и для Азербайджана — толпами беженцев, сирот и обездоленных, несчастьем разрушенных городов и деревень, закрытых границ. К сожалению, это не тот конфликт, где обе стороны могли бы медленно и постепенно залечивать старые раны и возвращаться к подобию нормальной жизни. Есть реакционные элементы, которые ради своих собственных политических или личных амбиций постоянно подогревают ситуацию и поэтому сотни тысяч людей по-прежнему остаются заложниками этой неразрешенности. Азербайджанские беженцы — такие же заложники трагических обстоятельств, как и карабахские армяне, живущие в подвешенном, непризнанном состоянии между Арменией и Азербайджаном, в республиках и краях Северного Кавказа России.
Азербайджанцы считают его колыбелью своей культуры, откуда вышли талантливейшие музыканты и поэты. Для азербайджанцев захват армянами Нагорного Карабаха явился не чем иным, как вражеской оккупацией их территории. География и экономика Азербайджана теряют свою полноценность без Нагорного Карабаха.Послушать армян и азербайджанцев, то все дело в водоразделе между христианами и мусульманами, армянами и турками, Западом и Востоком. Беда в том, что никто не может решить, где же все-таки проходит этот водораздел. Нельзя переоценить культурное и символическое значение Нагорного Карабаха для обоих народов. Для армян Карабах — историческое прибежище армянских князей и епископов, последний форпост христианской цивилизации на переднем рубеже восточного, тюркского мира. История Армении становится неполной без этого анклава, без его монастырей и крепостей князей-горцев и армяне считают случившееся торжеством исторической справедливости.
Не специалистам ситуация представляется огромным клубком противоречивых и непонятных факторов, которые представители созданных международных комиссий (американцы, французы и русские, и другие) пытались каким-то образом распутать в меру своего понимания. Географическое название “Нагорный Карабах”, которое раньше мало кто знал, обрело во времена перестройки и начала развала огромного государства значение символа упрямого — как «карабахский ишак» — сопротивления. Многие пытались понять смысл этого конфликта в терминах этнической и религиозной розни, медленно тлеющей в недрах советской системы, но быстро оттаявшей при предоставлении определенных элементов свободного волеизъявления и перешедшей в насилие.
Сейчас уже ни для кого не секрет, что скрытое движение за соединение с Арменией существовало в Карабахе на протяжении десятилетий. Всякий раз, когда в СССР наступала оттепель или в политической жизни страны начинались перемены, армяне систематически, например, в 1945, 1965 и 1977 годах, направляли в Москву письма и петиции, требуя воссоединить Нагорный Карабах с Арменией.
…Если говорить откровенно, участником карабахских событий я стал случайно. Но эта случайность была закономерна. Мой хороший знакомый и коллега по работе Тербиз Алиев оказался в Сумгаите во время происходившего там армянского погрома. Приехав в субботу в институт Минбыта, которым он руководил, Тебриз позвонил мне и попросил срочно зайти. Его лицо было уставшим, серым и напряженным. «Поедешь в Сумгаит, сказал он. Я больше там быть не могу. Я не могу смотреть им в глаза, они ненавидят нас всех. Это страшно и неприятно…. Ты – русский, тебя знают в ЦК как члена Азербайджанского Бюро Советской социологической ассоциации, тебе с ними разговаривать будет легче. Заменишь меня в правительственной комиссии. Шофер отвезет. Все, что надо, там есть. Что делать, объяснят».
В Сумгаите сразу после трагических событий работали комиссии, в которые входили работники ЦК компартии Азербайджана, Совмина и Верховного Совета. Собраться было недолго. Водитель оказался человеком словоохотливым и всю дорогу рассказывал о том, что сейчас делается в городе, который назывался с начала строительства «Комсомольском на Каспии». «Без монтировки и ножа под сидением по городу не езжу, сказал он, случиться может все что угодно».
С таким настроением я и поехал в город, с которым мы были одного года рождения – 1949. Тогда, размышляя в пути о том, что привело к трагической ситуации, я многого не знал, но сейчас, по прошествию значительного количества лет, могу достаточно подробно восстановить ход тех событий.
Год 1987. Генезис
В 1987 году из латентно тлеющего движения карабахских армян постепенно разгоралось всепожирающее пламя этнического конфликта. «Под руководством эмиссаров из Армении создавались организационные основы сепаратистского движения, легализовавшегося позднее в НКАО под названием «КРУНК», отмечает завотделом пропаганды и агитации ЦК Компартии Азербайджана, Афранд Дашдамиров (2. стр. 193). Активисты Комитета освобождения Нагорного Карабаха объезжали предприятия, города и села автономной области, собирая подписи для «референдума» о воссоединении с Арменией. И хотя в переводе с армянского «Крунк» переводился с армянского вроде бы как «журавль», но в Баку данная аббревиатура расшифровывалась по-другому – «Комитет революционного управления Нагорным Карабахом». Руководителем «идеологической секции» «Крунк»а стал Роберт Кочарян (будущий президент Армении), в то время возглавлявший партийную организацию степанакертского шелкопрядильного комбината. «Крунк» был первой организацией в Советском Союзе эпохи Горбачева, которая начала использовать митинги и стачки в качестве политического оружия.
К лету сбор подписей был завершен и объемная петиция (более чем с 75 тысячами подписей из Армении и Карабаха) была отправлена в Москву, в Центральный Комитет КПСС.
Активно муссировался карабахский вопрос за границей. Сын одного из 26 Бакинских комиссаров, старого партийного функционера Анастаса Микояна, (тут можно вспомнить анекдотическую присказку «От Ильича (Ленина) до Ильича (Брежнева) без инфаркта и паралича» историк Сергей Микоян, и собственный корреспондент «Литературной газеты» Зорий Балаян проводили в США соответствующие конференции.
В ноябре экономический советник Горбачева академик Абел Аганбегян, сказал, будучи в Париже: «Я был бы рад, если бы Нагорный Карабах вернули Армении. Как экономист, я считаю, что у них куда более тесные связи с Арменией, нежели с Азербайджаном». Взгляды Аганбегяна были изложены в газете французских коммунистов «Юманите», распространявшейся, в том числе и в Советском Союзе. Так население Азербайджана узнало о вновь реанимируемой идее отторжения Нагорного Карабаха и ведущейся против них армянской кампании. И хотя скоро выяснилось, что Аганбегян говорил это лично от себя, жителями Азербайджана было отмечено, что Аганбегян говорил не просто как армянин, но еще и как личный советник Горбачева, и сделали вывод о том, что Горбачев поддерживает армянскую кампанию. Однако, как оказалось впоследствии, сам Аганбегян не получал от Горбачева никаких указаний. Но это уже не имело никакого значения. Осенью 1987 года межнациональные трения в обеих республиках зримо обострились.
В октябре 1987 года в деревне Чардахлу на севере Азербайджана произошла стычка между местными властями и жителями-армянами. Армяне воспротивились тому, что директором совхоза стал азербайджанец. В знак протеста была направлена делегация в Москву, так как Чардахлу была родина двух маршалов Советского Союза — Ивана Баграмяна и Амазаспа Бабаджаняна.
А вскоре разразилась трагедия в Мегрийском и Кафанском районах, откуда компактно проживавшие азербайджанцы из-за межэтнических столкновений, сопровождавшихся угрозами, насилием и издевательством, были вынужденными бросить свои дома и все нажитое и бежать через засыпанные снегом горные перевалы в Азербайджан. Сведений об этом инциденте сохранилось очень мало, в прессе его совсем не освещали, но остались очевидцы тех событий.
Бакинцы помнят, как в ноябре 1987 года на железнодорожный вокзал Баку прибыли два товарных вагона с кафанскими азербайджанцами. Это были голые, раздетые люди — дети, мужчины, старики. Многие из беженцев нашли приют у своих бакинских родственников. О жертвах ничего не сообщалось, но у многих беженцев были следы от побоев.
Анатолий УРАЛОВ, историк, социолог (Продолжение следует)