Политолог, кандидат исторических наук Олег Кузнецов в интервью корреспонденту РиА Вести о девальвации азербайджанского маната, позиции средств массовой информации и процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта
— В Азербайджане сейчас непростая экономическая ситуация в связи с девальвацией маната после принятого Центробанком страны решения о переходе на плавающий курс. Какие изменения в экономическом сотрудничестве между Азербайджаном и Россией возможны в перспективе в связи с этим?
— Девальвация маната стала серьезным политическим вызовом руководству Азербайджана. Это видно даже невооруженным глазом, если анализировать содержание местных масс-медиа. Например, буквально на днях они сообщили, что в Азербайджане начали возбуждаться уголовные дела по факты необоснованного повышения цен на лекарства и куриные яйца. Объясняя это, президент Ильхам Алиев дал подобным действиям местных предпринимателей политическую оценку, назвав их «предательством национальных интересов» и «ножом в спину» азербайджанской государственности. Эти факты сами по себе свидетельствуют о том, ситуация в экономической жизни Азербайджана сейчас складывается очень сложно, поскольку руководство страны решилось решать экономические вопросы внеэкономическими мерами. Для этого нужно иметь политическую волю и стабильно функционирующий государственный аппарат. Как мы видим, и то, и другое в наличии имеется, и за счет этого на краткосрочную перспективу обуздать негативные тенденции, безусловно, удастся. О более длительных по времени перспективах я рассуждать не возьмусь, поскольку не имею достаточных знаний в области макроэкономики.
Главной причиной всех нынешних экономических проблем Азербайджана является падение мировых цен на нефть, что ни для кого не является секретом. Падение биржевого курса национальной валюты привело к совершенно очевидным последствиям – повышению цен на импортные товары и сокращению доли импорта во внешнеторговом обороте страны. Это может привести к существенному сокращению объема и повышению стоимости потребительской корзины для среднестатистического обывателя, что скажется на объемах потребления не только алкоголя и табака, что для жизнедеятельности общества не так существенного, но и молочной и мучной продукции, которая в Азербайджан в больших количествах завозится из-за рубежа. Жизнь в Азербайджане уже стала дороже и заставляет людей экономить, в первую очередь за счет отказа от, как я это называю, «мелкобуржуазных» привычек – покупки полуфабрикатов, посещения бутиков и проч. Все это вносит диссонанс в привычный образ жизни и вызывает раздражение. Но когда я предлагаю азербайджанцам моего возраста вспомнить пережитые ими 1990-е годы, они сразу умолкают.
Но в экономическом кризисе есть и своя позитивная сторона. Обесценивание маната сделало конкурентоспособным на внешних рынках иную экспортную продукцию Азербайджана, не связанную с нефтегазовым сектором экономики. В первую очередь речь идет о продукции растениеводства – овощах и фруктах, рынок сбыта которой в соседней России для местных товаропроизводителей открыт. Введение Россией продуктового эмбарго в отношении Турции только расширяет возможности Азербайджана в этом сегменте на внутрироссийском рынке. Экономический кризис нефтедобывающих стран и военно-политический кризис в регионе Большого Ближнего Востока дает дополнительный импульс для развития туристического бизнеса Азербайджана, так как Турция, Египет и Тунис перестают быть привлекательными для европейских туристов по причине своей небезопасности, а девальвации маната делает отдых для европейцев максимально доступным.
Безусловно, сегодня Азербайджан стоит на пороге серьезных модернизационных изменений, главными среди которых станут сокращение государственного сектора и развитие несырьевых отраслей экономики. В принципе, я сейчас говорю банальности, через которые Россия прошла лет 6-8 назад, во время экономического кризиса 2008 года. Тогда в России государственный сектор был сокращен на 8-10 процентов. По оценкам известным мне азербайджанских экспертов, без всякого ущерба для эффективности функционирования государственный сектор в Азербайджане может быть сокращен на 300-400 тысяч рабочих мест, не затрагивая социальную сферу – медицину, образование, социальную защиту, безопасность. Решится ли на это президент Ильхам Алиев, и что восторжествует – экономическая или политическая целесообразность, я не знаю, но серьезные структурные преобразования ждут Азербайджан в самое ближайшее время.
— Азербайджанские СМИ активно освещают внутреннюю и международную жизнь России. Поделитесь своими наблюдениями: насколько объективно журналисты освещают те или иные события, связанные с Россией.
— Сегодня в азербайджанских масс-медиа объективно наблюдаются несколько плоскостей или уровней отображения ситуации в России и несколько векторов оценок действий ее властей на международной арене. На официальном уровне и, особенно, в русскоязычном секторе прессы активно продвигается мысль о том, что Россия – это стратегический партнер Азербайджана. Однако при этом исподволь делается акцент на том, что стратегическое партнерство – это первый уровень межгосударственного взаимодействия, но … не высший. Высший уровень – это союзнические отношения, а единственным верным союзником Азербайджана является Турецкая Республика. Вообще тема выбора ориентации – Турция или Россия – это самая острая, болезненная и актуальная тема для современной азербайджанской журналистики, которая так или иначе определяющим образом влияет на тематику и идеологическую направленность буквально каждого средства массовой информации.
Азербайджанская журналистика, даже в русскоязычном сегменте имеет преимущественно протурецкую ориентацию, которая год от года усиливается, а пророссийская, соответственно, уменьшается. Это объясняется тем, что в политическую журналистику в последние годы приходят люди, получившие образование в турецких вузах. Такая ситуация во многом объясняется, безусловно, тем, что так называемыми «первыми перьями» азербайджанской журналистики сегодня являются 30-40-летние люди, кто непосредственно принимал участие в Карабахской войне или служил на линии разграничения огня. Эти журналисты сейчас считают Россию главной виновницей и оккупации Карабаха Арменией, и сохранения оккупационного режима. И переубедить их в обратном невозможно, а поэтому фразы наподобие «Россия завоевала Карабах для Армении кровью своих солдат» встречаются в публикациях довольно-таки часто. Как показывает опыт моего общения с работниками азербайджанских масс-медиа, большинство из них в беседах со мной открыто не критикуют Россию и ее политический курс, но при этом не скрывают, что не доверяют Кремлю.
Туркофильская позиция проявляется практически во всем. За примерами далеко ходить не надо: в конце прошлого года меня одно из азербайджанских изданий попросило высказаться по поводу кризиса в российско-турецких отношениях. Естественно, в своем тексте я подверг критике неоосманизм Эрдогана и Давутоглу. В результате из двух страниц текста остались два нейтральных абзаца, а в противовес моему мнению в текст итоговой статьи была добавлена диаметрально противоположная позиция другого эксперта явно протурецкой ориентации. И так бывает практически всегда: если иностранный автор даже намеком критикует политику Баку или Анкары его сразу же оппонируют, если же высказывается в их адрес одобрительно, то его материалы без купюр помещаются на первых полосах газет или в прайм-тайм на порталах.
Вместе с тем могу ответственно сказать, что часть азербайджанских журналистов курируется из-за рубежа, в частности, из Тбилиси и, соответственно, из Вашингтона. В отличие от большинства своих коллег, которые являются патриотами и сторонниками официального курса, эти люди политически аморфны и даже амфотерны и пишут только то, что им заказывают. Самое интересное, что это ни для кого в азербайджанских масс-медиа не новость, и таким людям даже завидуют, поскольку помимо официальной заработной платы по месту работы они дополнительно получают еще и бонусы от своих кураторов, которые выплачиваются в долларах, что становится особенно актуальным в наши дни на фоне девальвации маната.
И последнее: ни для кого не секрет, что практически все азербайджанские масс-медиа находятся под жестким контролем аппарата президента страны, важнейшие материалы, особенно иностранных авторов, в обязательном порядке цензурируются, некоторые темы, особенно в отношении России, просто табуированы. Приведу один из последних примеров: 8 января была 39-я годовщина серии террористических актов армянских националистов в Москве в 1977 году, но ни одно азербайджанское русскоязычное издание не написало об этом. Харам. На протяжении 2014 и 2015 годов практически не было материалов о положении дел на юго-востоке Украины. Харам. Мои материалы не раз подвергались редактированию, и каждый раз меня уверяли в том, что это позиция редакции, а не указание сверху. Но в это можно поверить, если такое случается в каком-то одном издании, но с этим сталкиваешься повсеместно, после чего вспоминаешь старинную мудрость: один раз – случайность, два – уже тенденция, три – закономерность или система. Благодаря административному контролю общее отношение азербайджанской прессы к России – доброжелательно-нейтральное, хотя само журналистское сообщество настроено более негативно.
— Как, на Ваш взгляд, протекает процесс урегулирования нагорно-карабахского конфликта в свете нынешних российско-турецких и азербайджано-американских отношений…
— Урегулирование нагорно-карабахского конфликта и возвращение оккупированных Арменией территорий под юрисдикцию Азербайджана является краеугольным камнем и внутренней, и внешней политики официального Баку. Любое более или менее значимое событие в обществе рассматривается сквозь призму этой проблемы. По крайней мере, эта тема является определяющей для того круга людей, с которыми я общаюсь в Азербайджане, – чиновников, научных работников, журналистов, словом, представителей «интеллектуальных профессий». О чем бы речь не шла, какая бы научная тема или бизнес-проект не обсуждался, в итоге все равно разговор с человеком из России обязательно перейдет на вопрос возвращения Карабаха Азербайджану. Это – как маркер или репер отношения к тебе, буквально все зависит от того, как ты оцениваешь эту проблему: если в нагорно-карабахском конфликте ты на стороне Азербайджана, каким бы плохим человеком ты ни был, – ты друг, но если придерживаешься армянской точки зрения, каким распрекрасным человеком ты бы ни являлся, – ты враг. Война до сих пор живет в сознании людей, и от этого никуда деться нельзя. Мир поэтому делится на «черный» и «белый», без всяких полутонов и оттенков «серого».
Все это я сказал для того, чтобы подчеркнуть следующую мысль: Азербайджан никогда не смирится с утратой Карабаха, и это – позиция не официального Баку, а это мнение и воля народа. Я могу даже допустить крамольную мысль о том, что азербайджанским олигархам нет дела до того, что творится на линии разграничения огня в Нагорном Карабахе, но до этого есть дело всем остальным азербайджанским гражданам. Поэтому даже если, я беру самый невероятный случай, посредникам Минской группы ОБСЕ или кому-то еще по невероятному стечению обстоятельств вдруг удастся договориться с представителями азербайджанского истеблишмента о передаче земель Карабаха Армении, во что я лично не верю, то в тот же день в Баку произойдет революция, которая сметет «предательский режим». Азербайджанцы ропщут по поводу девальвации маната, могут высказывать недовольство по поводу будущих отношений с Ираном, но это, как мы видим, не приводит к социальному взрыву, а отказ от Карабаха сдетонирует его.
Ключи от Карабаха лежат не в Москве и не в Вашингтоне, а тем более не в Анкаре, они лежат в Ереване. Поэтому любое обострение в российско-турецких или американо-азербайджанских отношениях принципиально никак не скажется на судьбе нагорно-карабахского конфликта. Да, они могут на какое-то время затормозить его урегулирование, но «спустить на тормозах» сам конфликт все равно не удастся, поскольку воля азербайджанского народа к возвращению Карабаха непреклонна. Мы являемся свидетелями парадоксальной ситуации: Карабах не нужен армянскому народу, но он нужен армянскому истеблишменту, Карабах, возможно, не нужен азербайджанскому истеблишменту, но он нужен азербайджанскому народу. Прекрасно все понимают, что договориться с истеблишментом можно, а с народом – нельзя, и данный факт надо воспринимать как данность. Следовательно, это конфликт рано или поздно будет разрешен, причем в пользу народа Азербайджана.
Лично я не верю в то, что в ближайшее время в Закавказье начнется армяно-азербайджанская война за Карабах. Будут перестрелки на линии разграничения огня, которые на военном языке именуются «огневой разведкой переднего края обороны противника», которые, возможно, будут время от времени перерастать в бои локального масштаба с применением тяжелого вооружения, но дело этим и ограничится, поскольку перерастание «тлеющего» конфликта в полномасштабную войну сегодня не выгодно ни армянской, но азербайджанской политической элите. Я уже несколько раз высказывался на эту тему, но считаю нужным повториться еще раз.
Начало новой агрессивной войны для Армении, скорее всего, завершится поражением, поскольку армия и экономика страны ее не выдержат по чисто материальным причинам. В результате будут пересмотрены итоги Карабахской войны 1988-1994 гг., Азербайджан возвратит себе оккупированные территории, а Армения с ее ныне деструктивной экономикой столкнется с наплывом беженцев из Карабаха. Это будет означать крах ее государственной политики последней четверти века, что приведет к свержению власти (не важно, мирному или вооруженному) «карабахского клана» Кочаряна-Саргсяна. С политической точки зрения возобновление войны ни в каком виде армянским власть предержащим не нужна. Сохранение статус-кво все еще является фактором сдерживания социального недовольства, начало боевых действий поставит основную массу армян, проживающих в Армении, перед выбором «между телевизором и холодильником», и не исключено, что значительная часть из них будет выступать за отказ от Карабаха в пользу более сытой жизни.
Освободительная война за Карабах для политической элиты Азербайджана также чревата серьезными рисками. Поражение в войне мало изменит расклад внутриполитических сил в этой стране, хотя и приведет к социальным протестам, которые со временем сойдут на нет. Победа же породит сотни «героев» из числа генералов и старших офицеров, которые на вполне законных основаниях потребуют для себя места во власти и, что самое главное, в перераспределении национального богатства, полученного в результате эксплуатации природных ресурсов. Нынешние политические элиты Азербайджана будут вынуждены уступить им часть источников своего благосостояния, а это, в свою очередь, приведет к серьезным модернизационным преобразованиям в социально-политической сфере Азербайджана. В определенном смысле военно-политическая победа будет означать для истеблишмента этой страны внутриполитическое поражение, сопряженное с кардинальным переделом сфер влияния. В результате складывается патовая ситуация, при которой начинать войну ради поражения – преступно, а начинать ее ради победы – глупо.
Резюмируя сказанное выше, мы приходим к выводу о том, что нагорно-карабахский конфликт в его «тлеющей фазе» будет существовать еще достаточно долго, никакой войны – ни масштабно, ни локальной – в ближайшие годы в регионе Южного Кавказа не предвидится, а все рассуждения на этот счет являются плодом фантазий журналистов.
Беседовал Игорь Малышев